Кавказцы и казаки в Царстве Польском

Кавказский конно-горский полк и Кубанский казачий дивизион в Царстве Польском

Одним из эпизодов польско-кавказских связей в XIX в. является пре-бывание в Царстве Польском двух полков, укомплектованных из жителей Кавказа: Кавказского конно-горского и Закавказского конно-мусульманского полков. В 1840-е гг. Кавказский конно-горский полк был переформирован в Кавказский конно-горский дивизион и нёс службу в составе Кавказского сводно-иррегулярного полка вместе с Кавказским линейным казачьим дивизионом. На основе этих же воинских частей в 1861 г. был образован Кубанский казачий дивизион (официально это название было утверждено в 1870 г.).

2 июня 1835 г. был подписан указ императора Николая I о формировании двух полков. Один «из мусульман, армян, и вообще Закавказских жителей, под именем Мусульманского; другой из черкес, кабардинцев, чеченцев, кумыков и других горцев под именем Кавказско-Горского» . Граф И.Ф. Паскевич-Эриванский, находясь в то время в Санкт-Петербурге, доложил императору Николаю I о пользе, какая последовала бы от укомплектования Лейб-гвардии Кавказско-горского полуэскадрона людьми Кавказско-горского полка, прослужившими некоторое время в действующей армии. Николай I повелел: «Одну половину горцев Конвоя комплектовать людьми из Горского полка, другую пополнять на прежнем основании» . По своему составу в полку должно было быть 873 всадника при 984 лошадях.

Командовал полком полковой командир, при нём было два помощника. Сотнями командовали сотенные командиры или как их называли «султаны», им помогали «наибы», а урядников называли «векилиями». Полку полагался один ази-атский лекарь, 11 вьючников, и 85 нукеров – слуг. Вьючников набирали сначала из числа кавказских горцев, но с 1839 г. из ногайцев Кавказской линии, а с 1850 г. вернулись к практике набора горцев на эти должности. С июня 1851 г., тогда уже в дивизионе, были введены четыре вакансии трубачей. На офицерские должности брали преимущественно горцев из лучших аристократических фамилий. Отставные офицеры, служившие в Кавказско-Горском полуэскадроне, «пользовались правом преимущественного поступления офицеров сих полков» . Офицеров полка до июля 1838 г. из прапорщиков производили в подпоручики, с 1838 г. сразу в поручики, из поручиков в штабс-капитаны .

С октября 1853 г. император Николай I повелел за выслугу трёх лет, векилей (урядников) производить в поручики, «но с тем, что если в полку и дивизионе не будет для них офицерских вакансий, то вместе с производством отправлять их на Кавказ, где они могут продолжать службу прикомандированными к казачьим полкам» . До чина капитана производились только те горцы, что окончили курс российских военно-учебных заведений. Кавказско-горский полк формировался по примеру казачьих полков Российской империи. Всадники выходили на службу со своим оружием и амуницией. Всадники имели: 1) свою собственную национальную одежду, 2) своё исправное оружие, оно состояло из ружья, сабли, кинжала, и пистолета, 3) свою надёжную верховую лошадь со всем прибором. Срок службы определялся в четыре года. Каждые два года шёл набор нового пополнения для смены отслуживших всадников. Рядовые всадники, векилии (урядники) и вьючники за имеющиеся или заслуженные российские ордена отличия, как и нижние чины и офицеры российской армии, получали определённую денежную надбавку к жалованию. Так за знаки отличия военного ордена в год, надбавка векилиям составляла 38 р, всадникам – 17 р, вьючникам – 12 р .

Полк, а позднее дивизион, нёс службу в действующей армии в Варшаве

Предполагалось использовать дивизион в случае начала европейской войны, или очередного польского восстания. Командир дивизиона в 1849–1852 гг. майор (осетин из алдар) Муса Алхасович Кундухов отмечал в своих мемуарах: «Имея их постоянно в Царстве Польском, около гор. Варшавы, оно (российское правительство. – Е.Б.) утверждало, что цель формирования этих полков состоит в том, чтобы молодежь кавказских мусульманских народов знакомить с эхом текущего времени и с выгодами европейской жизни, а также, в случае восстания в Царстве Польском и войны с европейскими державами употреблять их с пользою в дело».

14 июля 1842 г. Кавказско-Горский полк за некомплектом полного числа всадников был объединён вместе с двумя сотнями Сборно-Линейного казачьего полка и согласно высочайшего повеления стал именоваться «Кавказским сводным иррегулярным полком» . Оба полка таким образом стали дивизионами полка. Кавказский – Горский полк стал именоваться Кавказский Конно-Горский дивизион, а Сборно – Линейный Кавказским линейным казачьим дивизионом. Кавказский Конно – Горский дивизион не случайно объединили для службы со Сборно – Линейным казачьим полком. В этом полку созданном ещё годы Русско – турецкой войны 1828 – 1829 гг. проходили службу многие терские казаки из осетин, кабардинцев и иных горцев Северного Кавказа, зачисленных в казачье сословие. Психологически они были ближе для горцев дивизиона, чем кавказские русские линейные казаки. Историограф Кавказской войны XIX в. В.А. Потто отмечал: «Это были две новые части, производившие, по словам современника, необыкновенное впечатление богатством азиатской одежды, ловкостью всадников и подвижностью их коней».

О наборе пополнения для дивизиона из числа адыгов Северо-Западного Кавказа для службы в Варшаве говорит переписка официальных лиц зимой – весной 1842 – 1843 гг. отображающая политику России в практике набора пополнений. Часть запросов поступала в штаб Черноморской кордонной линии. Военное министерство просило направить в Варшаву «одну сотню или хотя бы полусотню» . При этом у начальства Черноморской кордонной линии просили, чтобы к весне полусотня была сформирована именно на этом участке всей Кавказской линии, что говорит приблизительно о численности в дивизионе именно адыгов Северо-Западного Кавказа. Позднее был сделан запрос о нахождении подходящего муллы для службы наравне со всадниками в дивизионе. При наборе адыгов на службу, российская администрация делала упор на поиск желающих в среде так называемых «мирных адыгских племён», опираясь на авторитет адыгских офицеров, служивших и занимавших высокие должности при Черноморской кордонной линии. Ставку делали и на адыгское население станицы Гривено-Черкесской, относившейся к Черноморскому казачьему войску и населённую ушедшими из Закубанья адыгами, приверженными России. При наборе пополнения для дивизиона видную роль играл командир 11 — го конного полка Черноморского казачьего войска и «неформальный» лидер приверженных России адыгов, полковник (а позднее генерал) П.Д. Мокугоров. Его же испрашивали найти подходящего муллу для дивизиона. Муллы, согласного нести службу в Варшаве, в ведомстве ЧКЛ не оказалось и такой был найден на другом участке Кавказской линии. Уже к концу апреля 1843 г. необходимое число адыгов для дивизиона было найдено и все они отправлены на службу в Варшаву.

В январе 1845 г. штаб Кавказской линии и Черномории сообщал в канцелярию по управлению мирными горцами:

«Следует отправить в Варшаву будущею весною: всадников 135 и вьючников 20 человек, что же касается до офицеров и векилей, то недостатка их в дивизионе против штата не имеется, а потому требуется сделать распоряжение о приглашении означенного числа всадников и вьючников, с тем однако же, что бы люди дурного поведения не были принимаемы в эту команду и в особенности из них которые быв уже в Варшаве в Конно-Горском дивизионе высланы оттуда по дурному поведению и что отклонение недостатков находимых Начальством действующей армии в снаряжении отправляемых в Варшаву горцев, его высокопревосходительство признаёт необходимым исправное снаряжение всадников и вьючников, которые должны отправится туда весною настоящего года» . Управлению предписывалось найти 10 человек «охотниками из горцев к поступлению на службу в Кавказско Конно – Горский дивизион всадниками» .

Из горцев Закубанья в 1845 г. в дивизионе выразили желание служить следующие адыги. Дворянин Мисост Шумануко, ранее за службу России имел золотую медаль, возраст 25 лет, пользовался значительным почётом и званием в своих горских обществах. Простой черкес Магомет Гао, 32 года от роду, пользовался в обществе общими правами. Дворянин шапсугского племени Хатучук Чухо, награждённый за службу России серебряной медалью, 17 лет, пользовавшийся значительным почётом в своём обществе. Абадзехского племени Шувий Надиков 23 лет, пользовался значительным почётом в своём обществе. Кроме адыгов изволил желание служить из закубанских армян Егор Хачиков 19 лет, пользовавшийся общими правами в своём обществе. При поступлении на службу у всех добровольцев измерялся рост в аршинах и вершках. Так же в 1845 г. изъявил желание служить дворянин абадзехского племени Г. Мелькошев и из натухайского племени два первостепенных дворянина Шеретлук Кириок и Мустафа Ногай .

В 1847 г. изъявил желание служить простой шапсуг Пшемаф Тамбиев, 30 лет, поведения по словам шапсугских старейшин «благонадёжного» .

В 1848 г. изъявили желание служить хамышейского племени Шувай Мадикор, черченейского племени Хатажук Хатлабгакор , простые адыги шапсугского племени Пшемаф Таймес и Гамир Тлокуж. Оба этих шапсуга не имели родных и были с плохим обмундированием, но ввиду своего зачисления в дивизион обещали исправить своё обмундирование . Так же на эти нужды им было дано пособие в 34 руб. 28 коп. Служили в дивизионе и другие представители закубанских адыгов. Ротмистры князь Шахим Лоов из аула Лоовского, Кучук Лиев, князь Татлюстан Ахиджаков, бывший в 1873 г. старшиной аула Бжедуховского, и князь Пшемаф Сидов . Служили в дивизионе и несколько представителей карачаевского народа. Историк карачаевцев и балкарцев Мисост Кучукович Абаев, сам бывший на российской воинской службе в годы Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг., отмечал по этому поводу: «По принятии русского подданства молодые таубии охотно начали поступать на военную службу, многие из них принимали участие в рядах русских войск во время Венгерской кампании русско-турецкой войны в 50-х годах и в покорении Западного Кавказа» .

В 1847 г. пособие для отправляемых на службу всадникам и векилиям было увеличено с 34 руб. и 51 руб. до 70 руб., что говорило о заинтересованности Российского правительства в обеспеченности всадников хорошей амуницией и оружием. Все горцы изъявлявшие желание служить в Польше, отправлялись группами в Ставрополь, а оттуда новым пополнением в Варшаву. Многие адыгские офицеры после службы в Кавказо-Горском полуэскадроне стремились попасть на службу в эту часть. Например в октябре 1839 г. адыг, первостепенный уздень, прапорщик Пшемаф Дегузиев испрашивал у командующего Черноморской линией генерала Н.С. Завадовского: «Имея ревностное усердие продолжить службу Его Императорского Величества в горском полку, состоящем собственно при Его Светлости Князе Варшавском Графе Паскевиче Эриванском Ваше превосходительство осмеливаюсь покорнейше просить относительно ходатайства где следует о зачислении меня в этот полк, и о последующем в разрешение не оставить меня Вашего Превосходительства предписанием» . Так же во второй половине 1830 – х гг. в Варшаве служили представители кумыкского народа, капитан Исмаил Мурзаев и прапорщик Бат Хамурзин.

Коснёмся подробнее вопроса воинского служения дивизиона в Польше. Зимой и весной 1846 г. Кавказский Конно-Горский дивизион принимал участие в событиях Краковского восстания, и в «движении» Российских войск к этому польскому «вольному» городу. Генерал российской службы М.А. Кундухов который в описываемый период прибыл в Варшаву в чине майора с новым пополнением для дивизиона, подробно описывал в своих мемуарах участие дивизиона в составе Сводно-иррегулярной бригады в этих событиях: «В один день, чуть свет, вошел во мне начальник иррегулярной бригады генерал-майор князь Бебутов и, застав меня в постели, сказал: — В гор. Кракове полное восстание и все поляки Царства Польского с ними заодно в заговоре и потому мне приказано сегодня же выступить в Краков со всею моею храброй бригадою. Надеюсь, что и храбрый ротмистр Муса бек сделает мне удовольствие и пожелает принять начальство над конно-горским дивизионом и отправиться с нами. С большим удовольствием я согласился на предложение кн. Бебутова и в тот же день выступил с дивизионом в поход. Приближаясь к гор. Кракову мы встретили городских депутатов, которые на вопрос Бебутова, что делается в городе, ответили, что мятежники, узнав о приближении русских войск, чуть свет оставили город и отправились к прусской границе. Кн. Бебутов отправил делегатов этих к генералу Понютину, следовавшему за нами со своею дивизией, а сам подъехав с бригадой к воротам города, ожидал приказания генерала Понютина.

В скором времени вернулись и депутаты, с которыми бригада наша вошла в Краков, где жители встретили нас с поддельной радостью. На другой день мы и донской казачий полк, под командой полковника князя Барятинского (который в 1856 году был на Кавказе царским наместником и главнокомандующим войсками) напрасно преследовали до самой прусской границы мятежников. Они четырьмя часами раньше перешли ее и, сложив там оружие, отправились далее. Тем кончился наш быстрый поход».

В 1848 г. началось Венгерское восстание. Император Николай I опасаясь что революционные беспорядки перекинутся на западные губернии Российской Империи, и по просьбе австрийских властей двинул Российские войска в Венгрию в 1849 г. Российское командование желая усилить дивизион в Венгерском походе, принимает решение о наборе на Кавказе ещё одного дивизиона. Кавказские горцы откликнулись на этот призыв Российского правительства. Набором и отправкой горцев в Варшаву руководил уже упоминавшийся майор Муса Алхасович Кундухов, который ранее командовал командами пополнения полка и дивизиона в их пути с Кавказа в Польшу. Он же осуществлял руководство этого дивизиона, который стал составной частью «усиленного» Кавказского Конно-Горского дивизиона. Набрав «дополнительный» дивизион майор М.А. Кундухов в марте 1849 г. «выступил в поход».

24 сентября 1849 г. «усиленный» дивизион вернулся в Варшаву.

По возвращении решено было не объединять оба дивизиона в полк, а путём объединения создать «усиленный дивизион». Им командовал майор М.А. Кундухов. Этот период жизни дивизиона в Польше интересно описан в его мемуарах. «Вступив в командование дивизионом, я завел в нем школу и требовал от всякого молодого всадника знать по-русски читать и писать и четыре правила арифметики, а по арабски столько, сколько надо было знать для совершения намаза. Также нельзя было не обращать внимания на могилы полкового кладбища, где с 1835 г. было погребено значительное число всадников. Будучи отделено от других кладбищ и без всякой ограды кладбище это топталось ходившим в поле скотом. Я построил вокруг него ограду из жженого кирпича, с красивыми воротами. Около них я поставил каменный памятник. Ограда и памятник этот по прочности своей простоят долго, как укоризна предшественникам моим, которые, в течение шестнадцати лет, пользовались выгодами полка и дивизиона, но не захотели обратить взимания на то, что составляло прямую их обязанность.

Таким образом, хорошим порядком и устройством дивизиона, я желал убедить начальство, что горец умеет ценить и оправдывать доверие» . 18 апреля 1852 г. М.А. Кундухов сдал командование дивизионом майору Султан Адиль-Гирею, младшему брату знаменитого адыгского офицера, историка и этнографа Султан Хан-Гирея и отправился в 4 — х месячный отпуск, получив позднее другое назначение на Кавказе. Султан Адиль-Гирей, являясь командиром дивизиона и после Крымской войны 1853 – 1856 гг., когда Кавказский Конно-Горский диви-зион был расформирован, и он командовал Сводно – иррегулярным дивизионом, позднее Кубанским казачьим дивизионом, состоя в должности коменданта Варшавы, третьего по величине города в Российской Империи. Султан Адиль-Гирей был не только военным, но и выдающимся писателем, автором ряда статей и рассказов касающихся адыгов и Кавказа. Его относят к числу адыгских просветителей. Долгое время он проживал на Кубани, в станице Гривено-Черкесской. Генерал-майором в свиту императора Александра II был произведён в марте 1866 г.

К началу Крымской войны 1853 – 1856 гг. дивизион числился в составе Действующей армии на западной границе Российской Империи относясь к числу иррегулярных войск . Дивизион принимал участие в Крымской войне 1853 – 1856 гг. в составе Дунайской армии, и находясь на Западной границе России, в Царстве Польском. Со службой Конно-Горского дивизиона в Варшаве связан целый ряд исторических мифологем которые искажают действительную картину службы этого соединения. Так очень часто путают Конно-Горский дивизион с Лейб-гвардии Кавказско-Горским полуэскадроном из-за схожести названий. В частности исследователи А.В. Казаков, М.А. Кошев, приписывают дивизиону участие в Польских событиях 1830 – 1831 гг. Между тем как было указано выше, эта часть была создана указом императора Николая I 2 июня 1835 г. Можно предположить что часть офицеров и всадников действительно принимала участие в Польской компании 1830 – 1831 гг., но это были частные случаи и в составе Лейб-гвардии Кавказско-Горского полуэскадрона. Другой эпизод, это данные которые приводят в своей книге «Земля Адыгов» А.Х. Шеуджен, Г.А. Галкин и А.К. Тхакушинов: «В 1848 г. на Северном Кавказе был сформирован специальный полк и под командованием Кундухова от-правлен в составе российских частей в Варшаву на подавление польского национально – освободительного движения» . Как было указано выше, усиленный дивизион под командованием майора М.А. Кундухова действительно принимал участие, но не в Польской, а в Венгерской компании. Движение же к городу Кракову в 1846 г. не преследовало никаких карательных акций.

Со службой Кавказского Конно-Горского дивизиона в Варшаве связана и другая мифологема.

Эта детские воспоминания и картина польского художника Войцеха Коссака «Черкесы на Краковском предместье», которую в 1929 г. печатали на советских почтовых открытках, показывая «подавление революционного движения в Варшаве в 1860 – е гг.». На этой картине показывается сцена насилия над мирными жителями от группы проезжающих всадников в черкесках и папахах, на характерных горских конях, которые и фигурируют на ней под именем «черкесы». Сам В. Коссак вспоминал по этому поводу: «Дом, в котором мы жили, памятен мне такими сильными впечатлениями, что до сих пор те минуты живут в моей памяти. Этот дом до сих пор стоит без изменений, хотя находится в центре Варшавы. Это то желтое здание в стиле ампир, которое стоит на углу Иерусалимской аллеи и Нового Света. Родители вышли. Теплый апрельский день. Мы с Тадеушем были одни дома, когда внезапно от площади Трех Крестов до нас донесся какой-то странный шум: топот коней и какие-то протяжные крики, сопровождаемые выстрелами. Мы выбежали на балкон. За минуту до этого пустой Новый Свет, вплоть до Вейской полон каких-то странных всадников.

На головах огромные бараньи папахи, разноцветные черкески, маленькие коротконогие кони. Положенные на кожаных седлах подушки создают необычные силуэты: маленький конь где-то у земли, а кабардинец где-то высоко. Скачут наезжая на тротуары, одни машут шашками, держа в оскаленных зубах кинжалы, другие палят из пистолетов. Контраст этой кавалерии по сравнению со светской, полной галантности французской армией второй империи, которой еще полны были наши глаза, настолько запал в память, что описывая это, мне с трудом верится, что мне тогда было немногим более 5 лет. Сотня за сотней гремит под нашим балконом, над ними колышется огромный бело-желтый стяг. Полетели к Краковскому Предместью» . Читая эти воспоминания художника, становится не ясно, откуда на различных вариантах его картины берутся кровавые сцены. Растоптанная девочка, опрокинутая корзина со снедью, бросающиеся в рассыпную прохожие, замахивающийся на всадников старик, подобострастно отдающие честь городовые, и православный крест на знамёнах черкесов. Так же не ясно черкесы ли эти всадники? В. Коссак описывает события когда ему было 5 лет, (он родился 31 декабря 1857 г.) следовательно это 1862 г. (или 1863 г.). Кавказо Конно-Горский дивизион расформированный 24 августа 1856 г. уже не мог быть в Варшаве.

Закавказский конно-мусульманский дивизион так же был расформирован но 5 января 1857 г.

Можно сделать предположения что юный В. Коссак мог перепутать черкесов с кубанскими казаками Кубанского казачьего дивизиона, которые по внешнему виду могли не сильно отличались от самих горцев. Другое предположение. Когда началось Польское восстание 1860 — х гг. российское командование могло направить в Варшаву воинскую часть из горцев Кавказа укомплектованную на Кавказе, их и мог видеть В. Коссак. Возможно это были горцы из конвоя коменданта Варшавы и командира Кубанского казачьего дивизиона Султан Адиль-Гирея. Все «ужасы» что рисует В. Коссак в своих поздних вариантах картин это вымысел и определённые стереотипы. Выше приведены воспоминания В. Коссака об этом дне в Варшаве, в них нет ни слова о каком-то «терроре местного населения», но присутствует типично кавказский или казачий южный темперамент. В доказательство мирных контактов горцев и поляков можно привести воспоминания командира Кавказского Конно – Горского дивизиона М.А. Кундухова: «Последние к нам, кавказским народам, больше были ласковы и внимательны».

24 августа 1856 г. император Александр II высочайше повелел «Со-стоящий при 1 – й армии Кавказский Конно-Горский дивизион упразд-нить» . Связанно это было частично с сокращением Российской Императорской армии после Восточной войны 1853 – 1856 гг., а так же с формированием уже на Северном и Северо-Западном Кавказе ряда соединений из адыгов и других горцев, таких как Лабинский конно-иррегулярный эскадрон и Кубанский конно-иррегулярный эскадрон. Из оставшейся части линейных казаков Кавказского Сводно – иррегулярного полка остался служить Сводно – иррегулярный дивизион, с 9 октября 1861 г. названный Кубанский казачий дивизион и нёсший службу в Варшаве вплоть до начала Первой мировой войны 1914 – 1918 гг. К осени 1866 г. в дивизионе находившимся в Варшаве продолжали нести службы и часть кавказцев: подпоручик Намлук Казбеков, прапорщик Темуреко Боров, урядник Ирза Бек Беков и урядник Егор Сеоев . Так же в дивизионе в последующем проходили службу многие кубанские казачьи офицеры с кавказскими корнями, такие как например С.Г. Улагай, Г.Ф. Бабиев, терский казачий офицер осетин К.И. Занкисов и др. О судьбе этих трёх офицеров хотелось бы рассказать подробнее.

Казьма Иванович Занкисов терский офицер, из осетин станицы Черноярской, служа в Кубанском казачьем дивизионе, участвовал в событиях Польского восстания 1863 – 1864 гг. В бою под Парысевом он лично рубился на саблях с командиром повстанческого отряда и одним из предводителей восстания, Павлом Ландовским. В приказе по ККВ № 13 от 29 января 1865 г. за отличие «против польских мятежников» о его награждении сказано: «О всемилостивейшем разрешении, подполковнику Кубанского казачьего дивизиона Занкисову, принять и носить пожалованные штаб-офицеру этого ордена: Его Величеством Королём Ганноверским кавалерийский крест ордена Гвельфов и Великим Герцогами: Его Высочеством Саксен-Альтенбургским, кавалерийский крест 1 – го класса, Санксен-Эрнестинского домашнего ордена и Его Высочеством Саксен-Веймарнским орден Белого сокола» . В октябре 1867 г. К.И. Занкисов принял командование Кубанским казачьим диви-зионом от генерала Султан Адиль-Гирея.

Генерал-майор Гавриил Федорович Бабиев офицер с кавказскими корнями.

Он окончил Ставропольское казачье юнкерское училище и служил в Кубанском казачьем дивизионе в Варшаве. В Царстве Польском, во время больших маневров в 1884 и 1886 гг., он неоднократно был в личной охране императора Александра III. Его супругой стала дочь польского майора Майхровского — Бронислава Павловна (Карловна). Живя в Кубанской области Б.П. Бабиева была близкой подругой супруги атамана ККВ М.П. Бабыча Софии Иосифовны, которая, как известно так же была полячкой из рода Сташевских, и активно помогала ей в её общественной и благотворительной деятельности. В Варшаве 11 (30 марта) апреля 1887 г. у них родился сын названный Николаем. Николай Гаврилович Бабиев был одними из самых выдающихся офицеров Кубанского казачьего войска, участник экспедиции Российских войск в Персию в 1909 – 1914 гг., герой Кавказского фронта Первой мировой войны 1914 – 1918 гг. Но более широко его имя было выдвинуто в Гражданскую войну, в который он являлся одним из самых лихих кавалерийских военноначальников Белого движения. Погиб Н.Г. Бабиев в чине генерал-лейтенанта в октябре 1920 г. в Северной Таврии. За свою боевую карьеру этот офицер с польскими корнями по матери, был ранен 19 раз.

Генерал-лейтенант С.Г. Улагай, адыг по отцу, который был полковником российской службы. Он так же проходил службу в Кубанском казачьем дивизионе, с 1900 по 1915 г. Его имя было широко известно в Варшаве и в Польше, в связи с его отменным искусством в скачках и в джигитовке. Этот выдающийся и храбрый офицер Кубанского казачьего войска отличился в Русско-японской 1904 – 1905 гг. и в Первой мировой 1914 – 1918 гг. войнах. До звания генерал-лейтенанта он дослужился в годы Гражданской войны в России, где выдвинулся как командир 2 – го Кубанского корпуса, Кубанской казачьей армии и как командующий Улагаевским десантом. Можно так же сделать предположение, что именно благодаря десанту на Кубань в августе 1920 г. которым командовал С.Г. Улагай, польские войска смогли в августе 1920 г. отбить наступление Красной армии на Варшаву. Десант на Кубань не дал возможности красному командованию отправить в Польшу часть армейских резервов с Северного Кавказа под Варшаву.

Как видно на примере Кавказского Конно-Горского дивизиона в первой половине XIX в. российское руководство сделало попытку формирования целой конной бригады из представителей Северного и Южного Кавказа для службы в Царстве Польском. Успешность подобного соединения можно оценить по-разному. Но впервые в мировой истории горцы Северного и Южного Кавказа в столь большом количестве несли службу в Европе. Впервые в истории, горцы широко применялись к участию в Европейских компаниях Российской Императорской армии. Поход на Краков в 1846 г., Венгерская компания 1848 – 1849 гг. Крымская война 1853 – 1856 гг. и часть всадников участвовала в Польской компании 1863 — 1864 гг. Это уникальная практика, ведь как правило кавказские иррегулярные и милицейские части применяли в боевых действиях либо на самом Кавказе, либо в Закавказье. Так же служба Кавказского Конно-Горского полка и Кубанского казачьего дивизиона рисует нам определённые картины во взаимоотношениях кавказцев и поляков. Вопреки некоторым мифам эти контакты очень часто носили мирный и вполне дружеский характер.

 

© Copyright: Егор Брацун, 2018

Похожие статьи автора:

Кавказский дивизион в походе в Венгрию 1849 г

Русско-турецкая война: конно-иррегулярная сотня в войне с Турцией в 1877